Экспериментальный полет - Страница 84

— Здравствуйте, я тот, по приказу которого вы были сбиты.

С такими словами он вошел в палату. Перед ним был довольно молодой человек лет сорока — сорока пяти, высокий, круглолицый, с короткой стрижкой и с угадывавшейся под больничным халатом спортивной фигурой.

— Привет, — ответил Бойо приятным низким голосом.

— Вот пришел извиниться…

— За что?

— В результате моих действий вы могли погибнуть… — Игорь Вячеславович вдруг с ужасом понял, что привыкший за годы работы к четким штампованным фразам докладов теперь он не может подобрать обычных человеческих слов для обычного разговора по душам.

— Так не погиб же, — вдруг лучезарно улыбнулся Бойо. — Кроме того, как я понимаю, вы же не имели права поступить иначе?

— Не имел…

— Ну и выбросьте это из головы. Бывает. Как говорится, издержки профессии.

— Но вы…

— Считаете, что я должен вас ненавидеть? На сколько я могу судить, вы поступили крайне профессионально, кстати, в отличие от меня. Это ведь не вы, а я должен был учесть все последствия того безрассудного поступка, на который решился. По крайней мере, я должен был постараться хоть как-то наладить связь. Я ведь тоже профессионал… в какой-то мере… Так что кто из нас у кого должен просить прощения — вопрос открытый.

Это было удивительно. Выглядело будто пышущий здоровьем молодой человек утешает своего отца, который в очередной раз совершил какую-то нелепицу просто по причине своего возраста. Берковский с сомнением посмотрел на собеседника. Нет, такое чистое, открытое лицо… Вряд ли он может настолько лгать. Бывший диспетчер улыбнулся. В ответ.

— Так я могу надеяться…

— Да расслабьтесь вы. Есть такой старый морской закон: все живы — значит все хорошо. А корабль, груз и прочее просто ерунда.

— Вот уж успокоили!

— Так давайте перейдем на «ты», хотя бы по причине такого близкого знакомства. Мы же с вами почти родственники.

Игоря Вячеславовича отпустило. Что ни говори, а этот парень обладал весьма недюжинным обаянием. Речь Берковского, избавившись от официоза, вдруг стала значительно более плавной. Вскоре они уже достаточно непринужденно разговаривали обо всем, правда, это больше походило на монолог бывшего Главного диспетчера, хотя бы потому, что и воспоминаний у него было гораздо больше. Отведенный час для свидания пролетел более чем незаметно.

— И как вам наш подопечный?

После окончания встречи с Бойо Игоря Вячеславовича уже ждал в коридоре Вениамин Абрамович, лечащий врач. Мягким движением руки доктор пригласил посетителя пройти вместе с ним в небольшой, но достаточно уютный скверик, располагавшийся на территории больницы. Там они заняли небольшую беседку, скрытую от посторонних глаз разросшимся со всех сторон плющом.

— Симпатичный молодой человек. Как он?

— Общее физическое состояние в норме. Могу сказать даже больше — великолепное. Психика — тоже. Но имеются значительные провалы в памяти. И, к сожалению, в этой сфере мы пока бессильны.

— Я обратил внимание, что он почти ничего не рассказывал о своей предыдущей жизни. Так он ничего не помнит?

— Как вам сказать… Не совсем. Есть отдельные воспоминания из его детства, юности, но ни к чему не привязанные. Это как слайд, открытка. Зато очень хорошо помнит все, что связано непосредственно с его специальностью. Он ведь пилот. Мы приглашали специалистов, так те утверждают, что знания потрясающе обширные. Хоть с больничной койки и прямо за штурвал любого звездолета.

— Я тоже консультировался с несколькими своими товарищами, которые имеют отношение к этому виду деятельности, так все они в один голос утверждают, что то, как Николай вошел в атмосферу Земли — верх мастерства.

— Вот видите.

Они немного посидели молча. Было видно, что Игорь Вячеславович имеет еще много вопросов, но не решается их задать. Впрочем, Вениамин Абрамович и не торопил.

— А откуда он? — наконец нарушил неловкое молчание Берковский.

— Трудно сказать. Вспоминал о какой-то экспедиции к центру Галактики, но потом как-то разом ушел в себя и теперь утверждает, что ничего не помнит.

— Разве такое возможно?

— Согласно проведенным нами исследованиям, его организм перенес состояние анабиотического сна, а мы пока еще не располагаем достаточными научными данными о всех возможных последствиях, связанных с этим. Вероятно — возможно, а вероятно — просто симулирует.

— Но он показался мне достаточно открытым и общительным человеком.

— Так оно и есть. Но если задать вопрос о его ближайшем прошлом, он замыкается.

— И что хотите делать?

— Пока просто наблюдаем. Если бы это была обычная авария — давно бы уже выписали. Но здесь случай неординарный, — доктор пристально посмотрел на своего собеседника, сделал паузу, а потом на одном дыхании, даже скороговоркой, произнес. — Проблема в том, что на самом деле никакого Николая Бойо не существует.

— Как это?! — удивленно уставился на врача Берковский.

— Нет в нашей истории пилота по имени Николай Бойо. И вообще такого человека никогда не было.

— Он что, скрывает свое настоящее имя?

— Не все так просто. Если бы имя было вымышленным или забыто — полбеды. Генетическая экспертиза установила, что подобного человека практически не может существовать в более или менее обозримой современности. Понимаете, о чем я?

А вот этого бывший Главный диспетчер понять не мог.

— Он что, не человек?!

— Человек.

— Тогда кто он?

— Точнее — откуда он? Есть множество догадок. Лично я думаю — из нашего будущего.